Поражаясь тому, как такое вполне обычное явление — сон человека, может быть таким завораживающим, я не придумал ничего лучше, чем запечатлеть его на свой телефон.

От звука сработавшей камеры Аня, к счастью, не проснулась. Подожду до 14:00. Все тяжелые и невеселые мысли моментально улетучиваются, когда она рядом. Можно прогулять работу и не думать ни о каких «но»! Странно это все! Но вот смотрю на ее красные губы, что припухли от островатого соуса к мясу и не могу представить даже, что Саша их целует. Хотя я видел сам. Но когда она рядом это все растворяется в атмосфере и это на самом деле раздражает.

Я должен знать и понимать всегда, что мне нельзя! Нельзя думать, что она когда-то сможет быть мамой, такой вот моей дочки в розовом пуховичке. Нельзя фотографировать ее спящую на телефон. Нельзя смотреть на ее губы и хотеть их тоже нельзя! Следить за ней нельзя и смеяться над ее непосредственностью и радоваться как дурень, что ей нравится мой одеколон, тоже нельзя!

Но как?! Как это вбить в свою голову и дать себе по рукам, когда все вокруг замирает, когда даже воздух связан с ней и такой особенный, когда она рядом, я не понимаю. И солнце светит иначе и думать правильно уже не получается.

Ну вот! 14:00.

— Аня… — тихонько произнося ее имя, я быстро провел кончиками пальцев, по розовому краю ушка, с удовольствием, лишь отчетливо понимая, что со сна она этого и не заметит.

Длинные ресницы вздрогнули прежде, того, как глаза распахнулись. Аня огляделась, потянулась и улыбнувшись спросила;

— Магазинчик? — личико помятое со сна, но безумно милое.

Я, улыбнувшись в ответ ей, кивнул. Не хотел ее торопить, но она сама, увидев время, быстро выскочила из машины, явно не понимая в каком мы районе.

— Нам сюда! — так просто протянул ей руку, закрыв машину и она за нее взялась.

Десять метров до дверей магазинчика «Кузьма», с Аниной ладошкой в руке, были теплее, чем две жаркие недели в Пекине. Даже мех ее шубки приятно задевал кожу руки. Правда, когда мы перешагнули порог этого чудного магазинчика, Аня издала полный восторга звук, отдаленно похожий на щенячий визг от счастья и наши руки разъединились.

Меня моментально для нее не стало. Но я совсем не расстроился, было интересно за ней наблюдать. Она не на долго хватала все подряд и с восторгом разглядывая забавные игрушки улыбалась от удовольствия. Даже показалось, что я привез сюда не взрослую девушку, а маленького ребенка.

— Я возьму вот эти две! — Аня, торопясь все обсмотреть, довольно быстро определилась с выбором.

Она подошла к кассе с двумя игрушками. Лиса и собачка из шерсти. Обе разные, но милые до невозможности, если такое вообще бывает.

— Я заплачу. — спохватился я уже когда Аня начала отсчитывать деньги.

— Мм. Тогда только этого. — Аня не стала спорить, но и не сдалась, разделив оплату игрушек пополам.

— Почему именно собачку? — я смотрел на печальную, похожую на стельку собаку, она была до того убогая, что хотелось ее пожалеть и накормить, но вместе с тем и милая, добрая.

— Потому эту собачку я маме подарю и куплю ее сама, а эта для меня. — Аня подала деньги за лису.

— Это же лиса! — я взял у Ани из рук рыжую лису в полосатых шортиках.

— Нет это собака! — Аня забрала у меня лисичку и прижав ее к себе ожидала пока я оплачу собаку.

— Девушка, это лиса или собака? — я обратился к продавцу, уж ей то виднее или я уже совсем не разбираюсь в собаках.

— По накладной, так-то это лиса, а в принципе и на собаку похожа. Лисы и собаки они же из одного семейства! Псовые! — со смехом ответила продавец, подавая мне карту и простой пакетик с шерстяным животным.

— Вы же на подарок? Вам может в подарочный пакетик вашу лисичку упаковать? — обратилась она к Ане.

— Не понимаю о какой лисичке идет речь! А для собачки вот этот пожалуйста. — Аня не сдавалась и выбрав рыжий подарочный пакет в цвет лисички, оплатив его, торопливо вышла из магазина.

— А ты вредная! — смеясь констатировал я, когда мы сидели уже в машине.

— Это собака! — стояла на своем Аня и это было очень даже забавно.

— Хорошо. Пусть будет собакой. — согласился я с улыбкой, отчетливо понимая, что она будет стоять на своем и похоже, в этом тихом омуте, даже черти водятся.

— У нас был рыжий пес Ральф. Этот на него очень похож. А у тебя была собака? — Аня спросила так, словно Сашка и не мой брат вовсе и одной собаки у нас быть не могло.

— Была. Саша тебе разве не рассказывал? — удивился, ведь такие темы обычно всплывают до брака.

— Нет. Как-то не до этого было. — сказала в стиле «кажется дождь собирается» теребя рукав шубы.

Сразу же прошибла волна ревности, от понимания что все сводится к постели. В голову сразу полезли идиотские мысли о том, на кой день она ему дала. Видимо долго не мариновала, раз про собаку рассказать некогда было. Может даже в этот же день и отдалась. Вот сучка! Все испортила!

До больницы ехали молча. Про собаку я рассказывать не стал, а она, отчего то не стала о ней расспрашивать. Видимо я слишком явно выражал свою злость в вождении, потому что Аня выглядела довольно подавленной. А может быть, просто вспомнила о маме.

Подъехав к больнице, я остыл. Тем более злиться на нее, я не имею права. Она чужая жена и передо мной уж точно ни в чем не виновата!

— Как раз вовремя. — на магнитоле светилось 14:57.

— Ага. — Аня оживилась немного, до этого явно блуждала в себе.

От души отлегло. Я не при чем. Она собрала рукой пакетики и сумку в одну связку и, открыв дверь, ловко выскочила из машины, уступая свое место, морозному воздуху.

— Спасибо за шашлыки и за стельку! — радостно прокричала мне в закрывающуюся дверь.

— Маме привет! — я помахал ей рукой, и она помахала мне в ответ.

Так радостно, непосредственно и абсолютно этим обезоруживая.

— Как с этим бороться?! — спросил я сам себя, глядя в зеркало.

Еще и собаку стелькой назвала, она назвала, а я подумал, что она похожа на стельку. Можно было бы уехать, заняться работой. Но я тупо не мог двинутся с места. Даже понимая, как глупо выгляжу. Понимая и то, что, если Аня не дура, она догадается что я не просто так тут остался, торчать два часа у больницы.

Я ходил вокруг машины как идиот, скурил почти пол пачки сигарет, но так и не смог придумать что скажу ей, а она наверняка спросит меня почему я не уехал. Напрочь забыв про брата и то, что он может сам приехать за Аней.

Но к моему счастью, Аня выпорхнула из дверей здания больницы и подошла к свободному такси. Он видимо приехал по другой заявке, отказался ее везти. Она такси заранее не вызвала, отошла в сторонку и начала искать в сумке телефон. Время — самые пробки и я не мог упустить эти два часа.

ГЛАВА 17

Анна.

— Аня! — я как раз собиралась вызвать такси, чтоб вернуться домой, как меня окликнул Дима.

— Ты что так и не уехал?! — мне бы насторожиться, но вместо этого я радостно поскакала к его машине.

— Так мы же и не попрощались. — Дима хитро улыбнулся и кивнул мне на дверь, садясь за руль.

— Мне так скоро прописка понадобиться в твоей машине. — сказала со смехом, чуть не ляпнув что в его машине я чаще бываю чем в Сашиной.

— Если бы можно было прописываться в машинах, это бы решило проблему прописки многих приезжих. — выезжая с парковки, деловито заявил Дмитрий.

— Ага! И проблема московской прописки, сменилась бы огромной проблемой под названием «МАШИНА»! — ответила ему со смехом, показывая руками масштаб этой проблемы.

— Почему машина — это проблема? — с действительным непониманием спросил Дима.

— Ну а как же еще то?! Даже если опустить весь денежный вопрос, уравнять с квартирой, ведь она тоже денег стоит, то проблем с машиной все равно больше. Парковка, пробки, опять же всякие аварии, вовремя масло сменить и прочие технические заморочки явно посложнее чем в квартире. — я приводила доводы, но судя по смешному Диминому лицу а-ля «что_за_бред», он был со мною не согласен.